Европейский Союз стремится достичь технологической независимости, однако, это влечет за собой риски и неудачи. Основные усилия сосредоточены вокруг инноваций, антимонопольного регулирования и стратегии ‘цифрового суверенитета’. Проблемы в существующих инициативах и неверные предположения о технологии ведут к возможной зависимости от международных держав, что подрывает конкурентоспособность ЕС.
Европейский Союз стремится достичь “цифрового суверенитета” в сфере технологий, однако его усилия могут оказаться марными. В дискуссии о преобладании в области искусственного интеллекта основное внимание уделяется США и Китаю. Глава Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен установила технологии в качестве основного приоритета, отмечая необходимость независимости в таких областях, как квантовые технологии и блокчейн.
Важные европейские фигуры, такие как президент Франции Эммануэль Макрон, активно используют термины, отражающие стремление к технологической независимости от Соединенных Штатов и Китая. Однако, подход, предполагающий отделение от этих держав, приводит к тревожной динамике и вызовам, связанным с конкурентоспособностью.
Во главе усилий стоит Маргрете Вестагер, специалист по антимонопольному праву, в то время как Франция пытается укрепить свое влияние в стратегической отрасли. Однако правительство Германии, возглавляемое Ангелой Меркель, следит за ситуацией с недоверием к США, укрепляя свою собственную кибербезопасность и предлагая собственные решения для облачных технологий.
Европа сталкивается с противоречиями при борьбе за технологическую независимость. Отношение к Китаю усложняет балансирование между необходимостью сотрудничества и опасением перед потерей контроля над цифровой судьбой. Исторические неудачи с инисиативами, такими как проект Quaero, подрывают уверенность в создании надежного технологического суверенитета.
Европейские амбиции в области цифрового суверенитета основываются на неверных предположениях, таких как представление о том, что государственное финансирование может привести к эффективной инновационной экосистеме. На самом деле, лидерство США в технологии не является полностью управляемым проектом государства, и большую часть финансирования предоставляют частные компании.
Европа также воспринимает себя как неформальное поле между США и Китаем, хотя суть соперничества заключается в ценностях. Важно, чтобы ЕС сосредоточился на формировании ценностных стандартов в технологиях, чтобы укрепить свои позиции на международной арене и устранить возможные расхождения с американскими принципами.
Большие ожидания вновь возлагаются на создание “Европейских Кремниевых долин”, но Европа сильнее в отраслях, таких как робототехника и интернет вещей. Пренебрежение собственными сильными сторонами может привести к снижению конкурентоспособности и угрозам для экономики. Проблемы, возникающие из-за новаторских компаний, увеличивают давление на старые индустрии.
Наконец, использование термина “цифровой суверенитет” может привести к неясности в подходах к правам индивидуумов в отличие от государственного контроля. Поддержка авторитарных режимов, которому могут поддаваться политики, лишь усугубляет проблему и может значительно ограничить свободы граждан.
Для успешного соперничества в технологической гонке Европейскому Союзу необходимо использовать свои стратегические активы и сосредоточиться на своих ценностях. В противном случае, ситуация может привести к утрате влияния и зависимости от технологий других стран, таких как Китай или США.
Original Source: foreignpolicy.com
